Eighteen Visions по праву можно отнести в неформальную «Большую пятёрку» калифорнийского металкора вместе с Avenged Sevenfold, Atreyu, Bleeding Through и Throwdown. С последними же двумя узы связывают не только дружеско-соседские, но и поистине родственные – запутаться в отслеживании «кровосмешения» трёх групп не составит особого труда, отметим лишь, что вокалисты Дэйв Питерс и Брендан Скьепатти вполне официально занимали гитарные вакансии в Visions, причём именно последний успел приложить свою руку к «Vanity», ставшим переходным в творчестве группы. Впрочем, первый «звоночек» грядущих перемен прозвенел ещё за год до этого, когда в компиляцию The Best Of затесалась «Motionless and White» - песня ныне культовая в определённых кругах, а некоторых вдохновившая и на создание своей группы.

Что же тут особенного? Идея для тяжёлой музыки, в принципе, далеко не нова – начать впечатлять слушателя, не только брутально заваливая его кувалдоподобными гитарными хуками и оглушая треском барабанов, а начать воздействовать на «чакры» повыше. С этой целью Eighteen Visions обращаются к уже почти принявшему свои привычные для современного слушателя очертания пост-хардкору - точнее, к его самозабвенной мелодической компоненте. Однако, Visions, несмотря на все свои нововведения, от старого курса ушли не так далеко, как может показаться - хоть амплитуда волн здесь намного «милосерднее», чем на том же «Until the Ink Runs Out», но и хребет представленная стихия поломать способна!

Все нововливания привели к тому, что перспектива песни в формате данного альбома – дрожащая линия, с небрежно отмеченными на ней сменами ритма, брейкдаунами, барабанными сбивками и яркими очагами мелодий, вспыхивающих как ради непродолжительного эффекта, так и постепенно разгорающихся в полноценный пожар. Подобный подход проявляется в значительной доле песен, в том числе и в во всех самых заметных – тут и «Vanity», которая, как и полагается «титульнику», является физической и ментальной квинтэссенцией альбома в целом, и «One Hell of a Prize Fighter», в которой отметился на тот момент ещё не особо известный Говард Джонс, и «Sonic Death Monkey»… Даже поп-сингловая «You Broke Like Glass», в которой Джеймс Харт невозбранно подражает Скотту Вайланду, и не думает сидеть в стандартной для своей роли «клетке» из формулы «куплет-припев».

Однако же, есть в этом альбоме и гораздо более занятные явления. Если сейчас, по-настоящему The Cure-овские «Gorgeous» и «Love in Autumn» выглядят логичными предвестниками последующих жанровых кульбитов группы, то в 2002 музыканты были поистине преданы анафеме со стороны определённой части своей фан-базы. Следует добавить, что именно Eighteen Visions и стали родоначальниками того, что спустя несколько лет воплотится в каноничный эмо-образ, вдохновив на создание термина fashioncore. Ещё в конце 90-х, тогдашний басист Хавьер ван Хусс активно посещал курсы стилистов, а вокалист Джеймс Харт подрабатывал в одном из крупных модных бутиков, что и привело к некоторым изменениям во внешнем виде группы. Кстати, сам ван Хусс, судя по его Инстаграму, не зря покинул группу в 2000 ради своего увлечения, а любовь к музыке осталась с ним до сих пор. А Калифорния в очередной раз оказалась виновной в «обабивании» ещё одного «мужского» жанра...

Tomahawk  22 мар 2020

Калифорнийцы Candy (есть ли более подходящее для пауэр-попа название?) в хронологии 80-х скромно расположились между стоящим особняком дебютом Motley Crue и в меру известными Enuff Z’Nuff. Скромно – наверное, мягко сказано. Хоть и ходили «сластёны» под знаменем вполне себе солидного Mercury Records, который через год будет «толкать» по миллиону копий «Slippery When Wet» в месяц, но для наших героев это погоды не сделало. Однако, слушая «Whatever Happened to Fun», понимаешь, что вина группы в этом вряд ли присутствует. Музыканты настолько искренне решили навалить Каноничности™ на всех уровнях, включая технический (дебют был записан под присмотром Джимми Йеннера, продюсировавшего Bay City Rollers и Raspberries, и вокалиста последних Уолли Брайсона), что выйди этот альбом лет на десять пораньше – быть ему безоговорочно в разряде классических для жанра! Погорячился ли я? Вполне может быть, ведь Candy удаётся выдерживать просто-таки потрясающую свежесть звучания, не обращаясь ни к металлическим, ни к AOR-элементам, и извлекая из классического саунда 70-х всё самое лучшее и избегая любого намёка на «нафталин».

От него же спасает и другой нюанс – «Whatever Happened to Fun» буквально насквозь пропитан универсальной тематикой юности и, особенно, типичной для многих тоски по ней. Беззаботность, «зависание» с друзьями, первая любовь и поцелуй, мечты о будущем… Мы проходим через это ярко, шумно, но быстро, а воспоминания остаются навечно внутри нас, иногда выцветая и затираясь куда-то в «складки» памяти. Сами же Candy и взывают именно к ним через свои простецкие рефрены, настолько умело протягиваемые через такие же незамысловатые, но цепкие мелодии, что подпевать сладкоголосому Кайлу Винсенту хочется в любой песне без исключения, а его призыву в «Electric Nights» - stay forever young – хочется следовать безоговорочно!

Подвести итог хочется насколько банально, настолько же и искренне: «Whatever Happened to Fun», пробив панцирь возрастной чёрствости, оказался для меня альбомом волнующим, «тёплым» эмоционально и, не залезая за словом в далёкий карман – душевным. Очень хочется верить, что подобная соплив… сентиментальность есть следствие убедительности самой музыки, а не исключительно моей излишней впечатлительности.

И, дабы сбавить градус этой самой сентиментальности, обратимся к фактам энциклопедическим – гитарист Гилби Кларк в начале 90-х заменит в Guns N’Roses уставшего от всех и вся Иззи Стрэдлина. А сама ритм-секция Candy окажется весьма дружной троицей и составит костяк ещё одного недолго жившего хард-рокового проекта Electric Angels.

Tomahawk  22 мар 2020